5 лютеня — Велес Корович (или Велес Коровятник),
6 лютеня — Велес Телятник
Земун была сотворена Родом на самой заре времён. Она является матерью Велеса, поэтому Велес часто изображается как бык или человек с бычьей головой и зовётся Велесом-Коровичем. Эту Богиню почитают как в Велесовы (Волчьи) Дни в феврале, так и 10 Апреля, когда чествуется сама Корова Земун.
Корова -животное Велесово. Корова – буренка, боденушка, кравица. В пастушескую эпоху у славян корова - одно из первых и крупнейшее из сельскохозяйственных животных. Стадо тучных коров, сравниваемое с плотными белыми облаками на небосклоне, считалось первым богатством скотовода.
Корова – питающая стихия, мать и кормилица, весенняя дождевая туча, сочащаяся живительной влагой, ревущая ураганными ветрами. Дождь и роса – молоко небесной коровы, им приписывались волшебные свойства, как и обычному молоку. Белая корова символизировала утреннюю зорю, черная – ночь и тьму. Рогами этой коровы служил месяц. Черная корова весь мир поборола – загадка, ответ на которую – ночь. С черной коровой связан и жуткий образ славянского демона – Коровьей Смерти. Коровья смерть или чума – оборотень в виде черной коровы, собаки или кошки, незаметно гуляющий среди стада, заражая их опасными болезнями. Ее появлением объясняли массовый необъяснимый падеж скота.
Коровья смерть – один из эпитетов Мары-Зимы, что связно с тем, что коровы чаще всего околевают в конце зимы без видимой на то причины. Свежей травы еще нет, а сено кончается, остается лишь самое худое, с низов копен. Оно плотное, плохо просушенное, часто подгнившее. В хлевах царят холод, сырость, опасные сквозняки.
Всякая болезнь изгоняется огнем да пеплом. Зачумленную скотинку выводили из стада, сжигали ее тушу и окуряли ее место в хлеву. И, конечно, обращались к Велесу, покровителю скота, с просьбой оградить от напасти, не пустить более болезнь. В жертву приносят масло, молоко, в самых тяжелых случаях – саму корову.
Кропя в этот день скотину водой, поселяне приговаривали:
Велес, скотий бог!
Дай счастья на гладких телушек
На толстых бычков
Чтоб со двора шли - играли
А с поля шли - скакали.
Молодицы в этот день пьют крепкий мёд, чтобы «коровы были ласковы», а затем бьют своих мужей днищем (доской для прядения льна), чтобы «волы были послушные». Зачин заканчивается молением к Велесу: "Молихом Велеса, отце наше, да потягне в неби комонощь суражув, а да вниде на ны сури вещати золотой колове въртеще. То бо суньце наше, иже святиайна домове наша и предо нь лик бледесь, лик огнищ домацен."
После зачина с кроплением скотины, пытаясь наверняка оберечься от беды, деревенские женщины совершают в этот день древний таинственный обряд опахивания деревни:
Накануне с вечера обегает все дворы старуха-«повещалка», созывающая баб на заранее обусловленное дело. Те, кто был согласен идти за нею, умывали руки, вытирая их полотенцем, принесенным повещалкою. Мужики (от мала до велика) должны были во время свершения обряда сидеть по избам и не выходить, чтобы избежать беды великой.
Наконец наступал заветный час — полночь. Баба-повещалка в надетой поверх шубы рубахе выходила к околице и била-колотила в сковороду. На шум собирались одна за другою женщины — с ухватами, кочергами, помелами, косами, серпами, а то и просто с увесистыми дубинами в руках. Скотина давно вся была заперта крепко-накрепко по хлевам, собаки — на привязи.
Повещалка с воплем: «Ай! Ай!» бьёт в сковороду и выходит из села. За ней идут женщины с ухватами, помёлками, серпами и дубинами. Повещалка, сбросив с себя рубаху, произносит с неистовством клятву на «Коровью Смерть»:
От океана - моря глубокого, от лукоморья ли зелёного
Выходили дванадесять дев,
Шли путём дорогою немалою
По крутым горам высоким, ко трём старцам старым 36
Молились, печаловались, Просили в упрос дванадесять дев:
«Ой, вы, старцы старые!
Ставьте столы белодубовые, стелите скатерти браные
Точите ножи булатные, зажигайте котлы кипучие
Колите , рубите намертво всяк живот поднебесной»
И клали велик обет дванадесять дев.
Про живот, про смерть, про весь род человечь.
Во ту пору старцы старые ставят столы белодубовые
Стелят скатерти браные, колят, рубят намертво
Всяк живот поднебесной.
Вокруг котлов кипучих стоят старцы старые
Поют старцы старые про живот,
Про смерть, про весь род человечь
Кладут старцы старые на живот обет велик
Сулят старцы старые всему миру животы долгие
Как на ту ли злую смерть кладут старцы старые
Проклятьице великое, сулят старцы старые
Вековечну жизнь на весь род человечь.
К околице притаскивалась соха, в которую и запрягали повещалку. Зажигались пучки лучины, и начиналось шествие вокруг деревни. Она троекратно опахивалась межевою бороздою. Для устрашения чудища, способного, по словам сведущих в подобных делах людей, проглатывать коров целыми десятками сразу, в это время производился страшный шум: кто чем и во что горазд, причем произносились различные заклинания и пелись особые, приуроченные к случаю песни.
Смерть, ты коровья смерть!
Выходи из нашего села, из закутья, из двора
В нашем селе ходит Велес святой
Со копьём, со свечой, со горячей золой.
Мы тебя огнём сожжём, кочергою загребём
Помелом заметём и попелом забьём!
Не ходи в наше село: чур наших коровушек,
Чур наших бурёнушек: рыжих, лысых, белосисых
Беловымьих, криворогих, однорогих.
Если при опахивании попадалось навстречу какое-нибудь животное, или, храни Бог, человек, на него накидывались всей толпой, всячески терзали и старались прогнать подальше. Поверье гласило, что облик того встречного существа принимала сама Коровья Смерть.
В этом обряде опахивания деревни сохранились отголоски глубочайшей древности — матриархата, а также неискоренимая вера в то, что женщинам подвластны потусторонние силы.
В этот день не ходят в гости и ни кому дверей не открывают, не делают и не принимают подарков.
